Павел Владыкин, член Союза журналистов России с 1965 года, автор десяти книг стихов и прозы.

 Проект "Воспоминания "детей войны".

У каждого человека память о его ранних годах эпизодична и избирательна. Причём счастливые, приятные эпизоды откладываются в памяти не так крепко и не так объёмно, как несчастливые, малоприятные. Говорят же, счастье - это когда нет беды, когда жизнь спокойна.
В Красноярске мы семьей как-то отдыхали на острове посреди Енисея. Корзинка с едой на скатёрке. Вдруг загудел самолёт. Отец говорит: «Ложитесь!» Это военное учение, его проводило ОСОАВИАХИМ.
Хорошо помнится один солнечный день. Гитлер мой день рождения (пять лет) испортил в буквальном смысле. Вместо гимнастики из картонного радио раздавался голос какого-то мужчины. Тревожно, сурово звучал этот голос. Это Молотов извещал всю страну о нападении фашистской Германии.
На смену ясным, светлым дням пришли мрачные дни. На плоской горе Ёрча в сибирском селе Тасеево было черно от народа. Провожали воевать отцов, мужей, братьев. Плач и стенания. Отца, оставшегося в Дудинке, на фронт не брали – по зрению.
Я приходил в школу к матери-учительнице. И пересказывал учителям слово в слово сводку «Информбюро»: в каких городах шли бои, сколько немецких танков, самолётов, пушек уничтожено.
Вот почтальон разносит по домам самодельные треугольные конверты с письмами фронтовиков. Но при виде почтальонов у людей сжимаются сердца: какими будут письма – треугольными или прямоугольными, в которых присылали «похоронки»?
 

Данир Закиров,
доктор технических наук,
профессор,
Заслуженный шахтер РФ, Почетный энергетик РФ.

Проект "Воспоминания "детей войны".

Все дальше отдаляется от нас победный 45-й год, уходят герои войны, меньше становится людей, испытавших ужасы войны. Правдивая история войны нередко искажается.
Хотелось бы и мне, как сыну погибшего фронтовика, поделиться своими воспоминаниями, впечатлениями, увиденным своими глазами, поскольку и мне пришлось полностью испытать на себе все тяготы войны.
Когда началась Великая Отечественная война, в нашу деревню из Москвы приехали мои двоюродные братья. Они привезли свои вещи, остерегаясь немецкой оккупации.
Отца забрали на фронт на третий день после начала войны в числе первых трех призывников из нашей деревни. Отец был к этому готов: он уже отслужил в армии, был пулеметчиком. Дома он оставил молодую жену с тремя малолетними детьми. Провожали отца на фронт до соседней деревни. Я ехал с ним на повозке. Когда расставались, я долго плакал.
Позже на фронт призвали все мужское население деревни. Остались одни женщины и дети. Потом вернулся с фронта один мужик без руки. Он и руководил колхозом.
В колхозе мать работала за троих. Какую бы работу ей не поручали, все она выполняла. Были даже нелепые поручения. Однажды бригадир Масхуд заставил ее пасти табун лошадей. Мне в то время было уже семь лет, я с возмущением заступился за мать и сам пошел пасти лошадей. Но без привычки я не мог долго сидеть на лошади без седла. Лошади разбежались, пришлось мне гнать их пешком. В октябре 1942 года, когда мать со старшей сестрой были на работе

Леонид Брагин,
член СЖ РФ,
член Совета ветеранов журналистики г. Перми.

Редакция RAIONKA.PERM.RU продолжает публиковать статьи членов союза журналистов из цикла "Воспоминания "детей войны".

На старой карте Пермской области можно найти деревню Родники. Находилась она на севере Соликамского района. Здесь в мае 1936 года я родился – в многолюдной, многодетной семье. Небольшая деревушка, в которой было всего 70 домов вместе с начальной школой, располагалась на взгорке. По обеим сторонам деревни текли маленькие речки с чистой прохладной водой, берущие начало из родников в тайге. Эта вода нас поила, давала живительную влагу огородам и домашним животным.
В речках шириной около двух метров к мальчишескому удовольствию водилась рыба. Мы мутили воду, небольшие щурята всплывали наверх. И мы железной сеткой выкидывали их на берег.
Наверное, так бы и продолжалось наше беззаботное детство, если бы не война… В августе 1941 года моему отцу, Брагину Александру Ивановичу, пришла повестка отправляться на фронт. Отцу шёл сорок второй год.
Отца я помню смутно, всего лишь по двум эпизодам. Человек он был трудолюбивый, неординарный. Недаром его назначили бригадиром в колхозе «Труженик». Вспоминается, как мама снаряжала меня отнести обед отцу в поле. Положит в сумку бутылку молока, головку лука, каравай хлеба (у нас его называли ерушником), ещё кой-какую снедь. Пока я дойду до поля, обгрызу корку ерушника со всех сторон. Отец не ругался, а только улыбался и садил меня на тракторную сеялку, катал и показывал, как сыплется зерно в разрыхлённую землю.