Маргарита Васильевна КРАСНОСЕЛЬСКИХ.

Прошёл уже почти год, как не стало прекрасного Человека – Ивана Климентьевича Красносельских. Добрый, надёжный друг (про таких говорят: «С ним бы пошёл в разведку»), интересный собеседник…

Мало, кто знает, что он писал стихи, которые сегодня помогают мне выжить. Снова и снова перечитывая строчки его стихов, понимаешь, как он любил жизнь и как хотел жить. Нелепо (и от того ещё больнее) ушёл он из жизни в стенах тех, к кому обращался за помощью…
И сейчас я вспоминаю. Давно это было, давно…
В лихие 30-е годы, спасаясь от кулацкого бунта, отец увёз свою семью из Сепычёвского района на Алтай. Там и родился Ванюшка – единственный сын (а ещё - четыре дочери, все они живы, а старшей осенью 2012 года исполнилось 89 лет). И даже много лет спустя Иван Климентьевич считал Алтай своей малой родиной:

«Здравствуй, Алтай, – большой, суровый,
Равнинный, горный и седой…
Благословенный край кедровый,
Желанный сердцу и родной.
Давно лугов твоих ковровых
Не видел я. И до седин
Я позабыть не мог курящих,
Дымком подёрнутых вершин.
Когда-то в детстве босоногом –
Штаны на лямке и с прутом –
Носились в бешеной атаке,
Гордясь с лозины скакуном.
Жизнь вносит в судьбы коррективы:
С друзьями детства вновь не встречусь я.
Не посидеть с подружкой у обрыва,
Года не те, хотя и речка та…».

В июне 41-го отца провожали на фронт. И трёхлетний Ванюшка оторвался от него лишь тогда, когда тот пообещал: «Вернусь и куплю тебе велосипед». Долго, ох, долго пришлось Ванюшке ждать обещанного – целых 13 лет:

«Я знаю, солдату на фронте
Засчитали один год за три.
И это было по праву –
Горжусь за свою Державу.
Но в жизни бывает всяко:
К кому судьба – боком,
К кому – добрей…
Три года фашистского плена
И восемь – сталинских
Советских лагерей.
Зрачок пулемёта на вышке,
Ствол автомата – под мышкой…
Мороза свирепая ярость,
Добьёт, что святого осталось.
Здесь герои и трусы вместе,
Различия нет, ни в чём и нигде:
Ожидает одна всех участь –
Ров, отрытый в вечной мерзлоте…».

Вернулся отец и перевёз свою семью обратно, на Урал. Но… «жизнь – она такая. Одному потакая, а другому, Ванюшке, – везде гора да камушки». Пришло время службы в армии, да не где-нибудь, а в Челябинске-40. Мало, кто знает, что это был «Чернобыль № 1». Почти три года солдат Иван Красносельских был ликвидатором аварии на ПО «Маяк».

«Кому – Чечня, кому – Афган,
Кому-то – Куба и Вьетнам…
А нам достались «Маяки» –
Уходят в землю земляки…
Я остаюсь совсем один –
Заложник тайны гражданин».

Три года службы в армии сказались на здоровье Ивана:

«Я прожил жизнь – добра не видел:
Меня судьбою Бог обидел –
Не дал широкого плеча,
Язык подрезал сгоряча,
В мозги «опилок» натрусил
И в жизнь калекою пустил…».

Последнее место работы Ивана Климентьевича – вагонное депо станции Верещагино.

«И что тебе снится –
Осмотрщик вагонов,
Когда засыпаешь под шум поездов?
Остроконечных гребней накаты,
Висящие двери и визг тормозов…».

А когда вышел на пенсию, задумался:

«Был последний день Помпеи –
Трагедии немыслимой людской.
Последний день рабочий человека
Наполнен неосмысленной тоской.
Двояко смотришь: вроде бы – свобода,
Досуг заполнят леность и покой…
Заслуженную пенсию получишь,
А мысли об одном: «Кто ты такой?».
Вчера был нужен – всем или кому-то,
Сегодня – вольный, но ненужный человек.
Как винт, сломавшийся в машине,
Заменен новым, брошенный в чермет.
Покой, покой…
Но где же радость
Та, о которой думалось порой?
И нищенская пенсия на старость
Не скрасит этот длинный выходной.
Пенсионер, ура!
Живи, сколь хочешь,
Будь оптимистом телом и душой!
Живи и радуйся, пока не сменишь
Покой заслуженный на вечный упокой…».

Но… беда не приходит одна.

«Это страшное слово «вдовец»,
Как будто предрекает скорый конец…».

Но нет:

«Говоришь, на кладбище дорога?
Нет уж, дудки, и не надо шутить.
На земле у нас дел ещё много,
А туда не пристало спешить.
Никому я свет солнца не застю
И чужого куска не беру –
Жить спешу, улыбаюсь я счастью,
Пока сердце стучит на бегу.
Раз стучит, значит, жить и стремиться
Будут плоть и моё существо.
И тебя, моя милая жрица,
На земле приласкаю ещё.
Хочу видеть тебя не в печали –
Улыбайся улыбкой земной!
И кладбищенский холмик не скоро
Нас разлучит навеки с тобой».

Разлучил. Беда пришла нежданно. И горько от одной только мысли: мог бы ещё жить, если бы помощь пришла вовремя. А последнее стихотворение Иван Климентьевич назвал «Финиш».

«Дошёл до финиша,
Итог закономерен:
Усталостью сражён,
И тело, и душа…
Бороться с недугом
Я больше не намерен,
На смертном ложе
Я жду законного конца.
Простите все,
Кому я сделал плохо…
Простите те,
Кому не сделал ничего.
И в угасающем мозгу
Вся жизнь калейдоскопом,
Вращаясь, поплывёт
На хладное чело.
Простите все…
Простите и прощайте!
Могильный холмик
Скроет от живых
Смердящий прах…
Я убедительно прошу:
«Скорей меня заройте,
Минуту помолчав
И постояв в ногах».

Я сделала всё, как ты просил, Ванечка. Ты в моей жизни стал всем. Ты подарил мне счастье, о котором женщина может только мечтать. Я выживу. И пока буду жить на этом свете, ты всегда будешь в моём сердце…