Николай КРАСНОСЕЛЬСКИХ.

Я родился в 1938 году. Мой отец Степан Михайлович Красносельских, 1907 года рождения, в 42-м пропал без вести. Мама, Ульяна Матвеевна, получила на отца две похоронки, но не верила им. В 1945 году она подала в розыск. Пришел ответ, что отец пропал без вести. Еще сосед, вернувшийся с войны, рассказывал, что ехал в одном эшелоне со Степаном Михайловичем, их поезд разбомбила немецкая авиация, и нашего отца он больше не видел.
Мы жили в деревне Курень Сергеевского сельсовета. До войны отец работал в колхозе трактористом, кроме того он был хорошим плотником и столяром. Вместе с мамой построили в деревне дом, конюшню. Зимой папу отправляли на лесозаготовки, а весной на сплав.
Когда отец ушел в армию, мама осталась одна с тремя детьми. Старшие - брат Семен и сестра Сима, а мне было всего три годика (После войны мама родила еще двух детей).
Я инвалид детства. Мне рассказывали, когда я был маленький, смотреть за мной было некому, я часто падал с печи и палатей. По двое суток лежал без сознания, в больницу не возили, так как она находилась в Сепыче, в 20 км от нашей деревни. Мама и брат с утра до ночи были на работе: сеяли, пахали, убирали зерно, сортировали, сушили, контарили и на лошадях увозили в заготзерно в Бородулино (а это 50 км от нашей деревни). Весь хлеб сдавали государству, на трудодни колхозникам не оставалось ничего. Сестра варила кашу из ржи и пшеницы, которые мама и брат приносили по горстке в карманах. Она еще ходила по соседним деревням и просила милостыню. Так мы и выживали.
Помню, что в избе было всегда холодно. Лошадей не давали, чтоб дрова привести из лесу. Часто приходилось сидеть в русской печи, но и она быстро остывала. Дрова экономили для маленькой железной печки. Ее топили, когда мама и брат приходили с работы. На ней же варили еду, которой было очень мало.
До семи лет я постоянно болел. Тогда много детей в деревне умирали от болезней и голода. А я выжил. Иногда мама меня уносила на конный двор, в избушку. Там было тепло, постоянно топили печь, чтобы сушить сбрую и кипятить воду. Конюх Евдокия Артемьевна варила мне кашу из муки, которой кормили лошадей.
В 8 лет я пошел в школу, учился плохо, так как из-за болезни была плохая память. Одежды не было, ходил в лаптях, да и то хватало их на неделю. Иногда ходили в с. Кулигу покупать лапти и хлеб.
Позже мы переехали в д. Проничи, к бабушке. Там у нас уже была корова и коза. Я помогал за ними ухаживать, ходил с бабушкой в лес за грибами и ягодами, а на обратном пути мы рвали малинник и траву для козы.
Когда пришла долгожданная Победа, колхозникам начали давать зерно на трудодни. Жить стало легче. Маму и брата Семена наградили правительственными медалями «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны».
После окончания шести классов, немного поработав в колхозе, я уехал в Верещагино к брату нянчиться с племянником. Так как я часто продолжал болеть, меня вывели на вторую группу инвалидности. Я попросил, чтобы перевели на третью группу, чтоб я мог трудиться.
Сначала поступил в артель инвалидов сапожником, потом стал работать кочегаром в котельной. В последнее время, до 2002 года, трудился в водоканале машинистом насосной станции. Мой трудовой стаж – более 40 лет.
Несмотря на все невзгоды, я не считаю себя несчастным человеком. У меня хорошая дружная семья, хотя и ее не обошли беды. Мы с женой Розой Пахомовной воспитали трех сыновей: Андрея, Сергея и Виктора. Жили хорошо, в собственном доме, потом попали под снос. На ту пору у детей уже были свои семьи, и все получили благоустроенные квартиры. Но жизнь как будто испытывала меня на прочность. При тушении пожара погиб младший сын Виктор. Нет страшнее горя – хоронить родных детей. А в 2007 году ушла из жизни моя любимая жена. До сих пор переживаю эту непоправимую утрату.
…Но жизнь продолжается. Не оставляют меня без внимания сыновья и внуки. Считаю, что моя жизнь состоялась. Если бы папа вернулся живой, то был бы доволен мной.