29 октября мы вновь отмечаем печальную дату –
75 лет с начала большевистского террора
В конце июня 1937 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о необходимости применения высшей меры наказания к активистам, принадлежащим к повстанческой организации сосланных кулаков. Буквально через несколько дней после этого всем секретарям обкомов, крайкомов, ЦК компартий союзных республик пришли телеграммы, в которых предлагалось взять на учёт возвратившихся на родину кулаков и уголовников. Наиболее враждебных из них предполагалось немедленно арестовывать и расстреливать. Остальных – менее активных, но все же враждебных – элементов высылать в районы по указанию НКВД. Нарком внутренних дел Н.И. Ежов говорил: «Если во время этой операции и будет расстреляна лишняя тысяча людей – беды в этом совсем нет. Поэтому особо стесняться в арестах не следует. В связи с разгромом врагов будет уничтожена и некоторая часть невинных людей, но это неизбежно». Когда Ежова спросили: «Как быть с арестованными 70- и 80-летними стариками?», тот отвечал: «Если держится на ногах – стреляй».
В конце июля 1937 года Политбюро ЦК ВКП(б) принимает решение о расширении системы ГУЛАГ. По всей стране начинаются аресты. Репрессиям подвергается огромное число граждан. Репрессируемые делились на две категории. К первой относились наиболее «враждебные», которые подлежали немедленному аресту, а после рассмотрения их дел на «тройках», – расстрелу. Во вторую категорию входили менее активные, но всё же «враждебные» элементы. Они подлежали аресту и заключению в лагеря на срок от 8 до 10 лет.
Людей арестовывали десятками, и «тройки», порой, рассматривали дела в отсутствии самих обвиняемых. Часть репрессий проводилась в отношении лиц уже осуждённых и находившихся в лагерях. Для них выделялись лимиты «первой категории» – расстрел.
Для того чтобы выполнить и перевыполнить установленные планы по репрессиям, органы НКВД арестовывали и передавали на рассмотрение «троек» дела людей самых разных профессий и социального происхождения.
Начальники УНКВД, получившие развёрстку на арест нескольких тысяч человек, были поставлены перед необходимостью арестовывать сразу сотни человек. А так как этим действиям надо было придавать какую-то видимость законности, то сотрудники НКВД стали выдумывать повсеместные повстанческие, право-троцкистские, шпионско-террористические, диверсионно-вредительские и тому подобные организации, «центры», «блоки» и просто «группы».
В 1937-1938 годах репрессии проводились не только органами госбезопасности. В областных и краевых управлениях милиции определялись лимиты на аресты «социально-вредного» и уголовного элемента, которые доводились до местных начальников. Работники милиции делали облавы на ранее судимых, бездомных, беспаспортных, неработающих, нередко задерживали и тех, кто приходил в милицию, чтобы заявить об утере документов. Выполняя лимиты, арестам подвергалось множество случайных, совершенно невинных, людей.
Техника расстрелов
Изучение останков расстрелянных людей показывает, что приговоры, как правило, приводились в исполнение выстрелами в затылок. Трупы хоронили группами, в заранее вырытых ямах. НКВДэшники старались, чтобы места, где закапывали казненных людей, оставались неизвестными. Для этого с земли заранее срезался дерн, которым потом покрывалось место захоронения.
Многие обреченные на смерть узнавали о своей участи лишь на месте расстрела. Вот один из ярких тому примеров. Работник колхоза «Труженик» Новоборчатского сельсовета Крапивинского района Григорий Чазов, приговоренный «тройкой» к расстрелу, 22 марта 1938 года был вызван с группой других заключенных – якобы для отправки на этап. Их по одному выводили из камеры и направляли за дом, где уже была приготовлена братская могила. Григорий Чазов получил удар по голове сзади от коменданта тюрьмы, а двое неизвестных, насунув ему шапку на глаза, повели за дом и сильным толчком бросили в глубокую яму. Упав, Чазов почувствовал под собой тела стонущих людей. По этим людям ходили неизвестные ему лица и стреляли в них. Чазов не шевелился и только потому остался жив.
Пытки
В 1937-м, с санкции ЦК ВКП(б), к арестованным официально было разрешено применять пытки. Когда в 1939 году местные партийные органы требовали отстранять и отдавать под суд сотрудников НКВД, которые участвовали в пытках, Сталин направил партийным органам и органам НКВД телеграмму, в которой дал теоретическое обоснование допустимости пыток как исключительного средства в отношении явных «врагов народа». После этого избиения арестованных, пытки, доходившие до садизма, стали основными методами допроса. Считалось позорным, если у следователя нет ни одного признания в день. В наркоматах стояли стоны и крики, которые можно было слышать за квартал. Особенно в садистских методах отличались следственные отделы.
Число жертв
Разумеется, что точной статистики жертв коммунистического террора нет. Во-первых, не хватает достоверных документов. Во-вторых, трудно определить само понятие – «жертва террора». Однако по некоторым источникам, только в 1937-1938 годах по обвинению в антисоветской деятельности были арестованы 1 миллион 548 тысяч 366 человек, из них 681 тысяча 692 приговорены к высшей мере. А вообще, по предварительным оценкам, за период с 1921-го по 1953-й годы НКВД и другими органами государственной безопасности были арестованы 5 миллионов 533 тысячи 570 человек, из них 1 миллион 12 тысяч 110 были приговорены к смертной казни.
При подготовке материала
использована литература:
«Большой террор»,
Ю.А. Дмитриев;
«Сталин и его подручные»,
Дональд Рейфилд.
