П.П. КРЫЛОВ, заместитель председателя районного совета ветеранов.

День матери – особый праздник. Сколько бы добрых слов ни было сказано мамам, сколько бы ни было придумано поводов, лишними они не будут. Мама – это самое сокровенное, светлое, родное, доброе, лучшее, что есть в нашей жизни.

Жизнь моей матери была очень тяжелой, иногда совсем невыносимой – и в годы гражданской войны, и в годы коллективизации, и в военное и послевоенное время. Все это она стойко перенесла.
В 1939 году отец вернулся с финской войны, а в июле 1941 года его отправили на другой фронт, откуда он уже не вернулся, пропал без вести. Такое пережить маме было очень трудно. Она очень любила отца и ждала его еще 10 лет после окончание войны. Можно ли спокойно жить, если не знаешь, жив человек или мертв? А если его нет в живых, то где он похоронен?
Мама была верна своему мужу, хотя к ней сватались мужчины, вернувшиеся с полей боев. Она обычно говаривала, что чужой человек никогда не заменит родного отца. В те времена к родственникам без вести пропавших относились с полным равнодушием или, что еще хуже, как к репрессированным. А наша семья еще помогала, чем могла, семье репрессированных.
Нас у мамы было четверо, я родился через месяц после того, как отец ушел воевать с фашистами. Пенсия по потере кормильца была 140 рублей (в переводе на деньги после реформы 1961 года 14 руб.). Мать работала в колхозе за трудодни, это значит бесплатно. Была одна привилегия колхозникам – попросить в колхозе лошадь, чтобы вспахать участок земли и привезти дрова из лесу. Никакой помощи многодетной семье не было. Вечно хотелось есть, но «… не было муки. Она была более легендою, чем болью, с травою, смешанною пылью…».
Хлеб, действительно, более чем наполовину состоял из травы (крапивы, клевера, пистиков и т.д.), даже картофельные очистки мама приберегала, сушила их, а мы перемалывали на жерновах. «Это было творчеством, поверьте, тесто из такой муки творить!».
Весной мать с нами копала на колхозном поле перезимовавшую картошку, из которой готовила так называемые «тошнотики».
Из сырой протертой картошки обычно по праздникам мама пекла баранки на всю большую семью, с нами жила еще бабушка (мамина мама). У нас, троих братьев, были одни кирзовые сапоги, мы их надевали по очереди. Запомнились мне маленькие лапоточки, такие аккуратные, искусно сплетенные мамой. Дома носили холщевую одежду.
Мы, школьники, выполняли домашнее задание при свете лучины, сделанной из березовых поленьев, керосин не на что было купить. Писали в тетрадях, сшитых из старых газет. Даже в 1953 году у меня вместо тетрадей были две толстые конторские книги, в которых сам делал разлиновку. А с сумкой из фанеры, обшитой холстом, я ходил вплоть до 7 класса.
Моей мамочки Анны Алексеевны Крыловой давно уже нет, но она навсегда останется в моей памяти жизнеутверждающей и доброй, заботливой и нежной, трудолюбивой и самоотверженной. Как бы ни было ей трудно, но она никого из своих детей не отдала в детдом, как это делают женщины в наше мирное время.
Бываю очень счастлив от того, что мама иногда «приходит» ко мне во сне, обо всем расспросит, даст совет. Кажется, что она живая, и будто никогда от нас и не уходила, проснешься – нет ее рядышком. И становится так грустно на душе.
Уважаемые женщины-матери! Сердечно поздравляю вас замечательным праздником – Днем Матери! Пусть нелегкие испытания, выпавшие на вашу долю, останутся лишь в воспоминаниях, а каждый прожитый день приносит вам только радость и тепло ваших детей.