В тридцатые годы прошлого века политические репрессии огненным колесом прокатились по нашей стране, оставив после себя глубокий след, наполненный человеческой кровью
Павел Петрович КРЫЛОВ, заместитель председателя районного совета ветеранов.
В истории нашей страны было много замечательных побед, великих открытий и достижений. В истории страны немало драматизма, слез и горя, искалеченных человеческих судеб. Но прошлое невозможно изменить. Остается одно – извлекать уроки и в будущем не допускать подобных ошибок, чтобы трагедии не повторялись никогда.
На Пермской территории политические репрессии начались еще в мае 1918 года и были обусловлены вводом продовольственной диктатуры и принудительной мобилизацией в красную армию. По всей губернии прокатилась волна крестьянских восстаний. Одно из них, хорошо известное нам, разгорелось в Сепыче. Во время, так называемого, кулацкого бунта. Местные зажиточные крестьяне убили около пятидесяти красноармейцев и советских работников. В короткий срок сепычевский мятеж был беспощадно подавлен. Восемьдесят три повстанца, после вынесения приговора, были расстреляны на месте. А на село наложили денежную контрибуцию в размере 50 тысяч рублей.
В тридцатые годы репрессии усилились. В стране счет политических жертв шел уже на миллионы. В Верещагинском районе было репрессировано около 750 человек, подавляющее большинство из которых – мужчины.
В тридцатые годы люди жили в атмосфере всеобщей подозрительности и страха. За одно неосторожно сказанное слово и человека могли объявить врагом народа, отправить в ГУЛАГ и даже лишить жизни.
В те ужасные времена жертвами кровавых репрессий могли стать даже несовершеннолетние подростки. В годы репрессий детей заставляли отрекаться от своих родителей, которых, в свою очередь, могли обвинить в чем угодно – в контрреволюционной или повстанческой деятельности, в саботаже или вредительстве, в антисоветской пропаганде либо в измене Родине.
Горжусь своим отцом
Из воспоминаний Павла Петровича Крылова.
Кровавые репрессии прямо или косвенно коснулись практически всех живущих в нашей стране. Не обошли стороной они и нашу семью.
Во время коллективизации мои отец и мать вступили в колхоз. По соседству с нами проживала многодетная семья Кропалевых. Наши родители дружили с ними. Соседи трудились не покладая рук, потому жили, как считалось в те времена, небедно и в колхоз вступать не хотели. Кропалевых причислили к классу кулаков и через некоторое время раскулачили. Главу семейства и его жену отправили в Воркутинские лагеря. Шестеро малолетних детей, старшей из которых не было еще и семи, остались в доме одни. Разумеется, что без помощи соседей малыши бы не выжили. Сердобольные чужие люди как могли, помогали детям.
Кропалев-старший умер в тюрьме, жена вернулась, но здоровье у нее было окончательно подорвано.
В мае 1941 года во время посевной, мой отец привез голодавшим соседским детям мешок пшеницы. Но один из трактористов, работавший под началом моего отца, донес на него. Пшеницу у соседей отобрали, отца отправили в лагерь. Доносчика повысили, переведя бригадиром на освободившееся место. Но я горжусь своим отцом: рискуя собой, он спасал жизни соседских детишек.
Из лагеря отца отправили на фронт, откуда он уже не вернулся, пропал без вести. А я в детстве все грезил отцом, мечтал о том, что он вернется домой, представлял нашу встречу. Как драгоценную реликвию храню его единственную фотографию, где он запечатлен со своими боевыми товарищами, когда воевал на финской войне.
Стеснялась своей нищеты
Из воспоминаний Нины Анатольевны Баталовой.
Родилась в 1927 году в Коми-Пермяцком национальном округе Юсьвинского района в деревне Баранчиново.
Нашего отца арестовали в 1937 году и буквально через неделю расстреляли. Только в 1980 году он был реабилитирован.
Без отца мы много хлебнули горя. Мама самостоятельно поднимала восьмерых детей. Жилось очень тяжело. Не было ни еды, ни одежды, ни обуви.
Окончив 7 классов, я поступила в медицинское училище в Кудымкаре. После трех лет обучения меня направили на отработку в поселок Гайны, но я не поехала туда, стеснялась своей нищеты, мне совершенно нечего было надеть. Поэтому осталась работать медиком в родной деревне.
Так случилось, что через некоторое время переехала в Верещагинский район в деревню Салтыково. И до 1987 года проработала здесь фельдшером, после чего ушла на заслуженный отдых.
Тяжелейшие времена
Из воспоминаний Владимира Николаевича Омышева.
Мои дедушка и бабушка, уроженцы Литвы, вынуждены были переехать жить в Россию. Попали на Урал, поселились в поселке Зюкайка. После переезда бабушка жила недолго. Когда ее настало, мне было 10 лет. А в 1937 году арестовали дедушку. В 1938 году в заключении под Свердловском, его назвали врагом народа и расстреляли. Об этом нам стало известно позже. В этом же году, также признав врагами народа, арестовали маму и ее сестер. В заключении они пробыли до 1944 года.
Оставшись с отцом, мы пережили тяжелейшие времена. После 6 класса, чтобы материально помощь семье, мне пришлось поступить на работу. До конца войны трудился на Зюкайском маслозаводе. Затем два года, тут же в поселке, учился в ремесленном училище. После окончания устроился работать на ремзавод, а в 1948 году призван в армию в воздушно-десантные войска. Во время службы получил печальное известие о кончине отца. Вернувшись домой, снова устроился на маслозавод электриком, где и проработал до его закрытия. Потом, до самой пенсии, трудился на Зюкайском авторемонтном заводе.
Всех моих безвинно пострадавших родственников впоследствии реабилитировали.
Униженные и оскорбленные
Из воспоминаний Раисы Эдгаровны Шпагиной.
Мои родители, немцы по национальности, жили в Ленинграде. В 30-е годы их раскулачили, а в 1942 году выслали на Урал. Так они и оказались в Пермской области в поселке Кукетский. Что только ни довелось пережить им: холод, голод, косые взгляды людей и грозные окрики в свой адрес. Да и мне от сверстников, когда училась в школе, не раз приходилось слышать до слез обидные слова.
В 1964 году, получив среднее образование, поступила в училище в Перми. Окончив учебное заведение, работала на мясокомбинате. Через некоторое время вернулась в поселок Кукетский, устроилась заведующей местным клубом. Когда вышла замуж, уехали с мужем в Губаху, а потом переселились в Зюкайку. До 2004 года, работала в поселке по специальности, потом вышла на пенсию.
Выживали с огромным трудом
Из воспоминаний Галины Сергеевной Бородулиной.
Родилась в 1938 году в Верещагино.
В 1930 году мои родители были раскулачены и насильно выселены из деревни Бородулино в поселок Верещагино. Когда мне исполнилось шесть лет, отца обвинили врагом народа и отправили в тюрьму. Припомнили, что когда-то он был раскулачен. Даже меня отправили в камеру, но начальник паспортного стола помог освободиться из-под стражи.
Семь лет отец пробыл в заключении. Мама одна с огромным трудом выхаживала троих малолетних детей.
Осталась одна
Из воспоминаний Любовь Михайловны Сироткиной.
Родилась на Украине в 1923 году. В 1931 году вместе с родителями была выслана в Коми округ в село Гайны.
Через несколько месяцев заболели и умерли два моих младших брата. А в 1934 году от туберкулеза скончалась мама. Оставшись с отцом одни, мы переехали в поселок Дозовка, но вскоре этот населенный пункт был ликвидирован, и мы перебрались в Шордынь.
В 1938 году окончила школу и с разрешения НКВД поступила учиться в техникум на агрономическое отделение в городе Кудымкар. В другие местности нам запрещалось выезжать. В паспортах, которые нам выдавали на полгода, стояла статья 58 и только в 1951 году, когда меня уже реабилитировали, я получила постоянный паспорт.
В 1941 году отца репрессировали во второй раз, объявив врагом народа. Назначив наказание – 10 лет лагерей, - отправили в Соликамск. Отец не вынес заключения, через год умер. Только в 1963 году его реабилитировали, посмертно.
Оставшись одна, жила очень трудно. Днем работала, ночью готовилась к занятиям. Решила, как бы тяжело ни было, учебу не бросать. В 1943 году окончив техникум, меня направили работать агрономом в Нердву. Еще шла война, и я записалась в женскую учебную группу снайперов. Но на войну попасть не удалось, на меня наложили бронь и отправили работать в Рождественскую МТС старшим агрономом. После войны перевели в Вознесенскую МТС. Вскоре вышла замуж и переехала жить в Зюкайку. До пенсии работала преподавателем в школе.
Потерянное детство
Из воспоминаний Риммы Васильевной Пучниной.
Родилась в селе Большая Соснова в 1932 году.
В 1934 году арестовали моего отца, который работал директором Черновского льнозавода, приговорили к 10-и годам заключения в лагерях. В ту пору мне было всего два года. После освобождения отца отправили на поселение в Норильск, там он работал в шахте. Из Норильска вывезли на поселение в Красноярский край. Только в 1959 году по постановлению Пермского областного суда дело в отношении моего отца было отменено. А в 1991 году он был реабилитирован.
Когда отца посадили, на руках моей больной мамы было трое детей. Нас выселили из заводской квартиры, и мы переехали в Павловск. Долго скитались по частным квартирам.
Окончив среднюю школу, поступила в Очерское педагогическое училище. Но через два года учебу пришлось бросить, совершенно не хватало средств на существование нашей семьи, поэтому устроилась работать нянечкой в детский сад. В 1955 году поступила в дошкольное педагогическое училище, а в 1958-ом получила должность воспитателя в детском саду совхоза-техникума «Уралец». В 1963 году перешла в опытно-производственное хозяйство. Оттуда же отправилась и на заслуженный отдых.
Возникновение традиции поминовения жертв тоталитаризма
Знаменательно то, что традиция поминовения Дня политзаключенных была положена именно на Пермской земле в лагере строгого режима для особо опасных государственных преступников ВС – 389/36, находившегося вблизи деревни Кучино Чусовского района. В начале сентября 1972 года Кучинские политзаключенные на территории лагеря насыпали символическую могилу всем жертвам красного террора. Зажгли самодельные поминальные свечи и отслужили тайную панихиду. В 1974 году уже не только узники «Пермь-36», но и заключенные «Пермь-35» отмечали этот день. А с 1991 года стали официально считать в стране Днем поминовения жертв политических репрессий 30 октября.
