Ирина Шуленина
Наш век пройдет. Откроются архивы,
И все, что было скрыто до сих пор,
Все тайные истории извивы
Покажут миру славу и позор.
Это стихотворение Н. Тихонов написал в конце 60-х годов прошлого века. Сегодня, когда возродилась тяга людей к знанию своих корней, к пониманию важности каждой личности в истории семьи, общества, государства, архивные документы о многом могут поведать.
Ветеран педагогического труда Л.М. Богданова благодаря фондам районного архивного отдела и помощи его сотрудников узнала многие подробности о судьбах родных в период их проживания в Гремячинске в суровые военные и послевоенные годы.
– Поиском документов в нашем архиве я начала заниматься два года назад, – рассказывает Лили Михайловна. – Трудно передать, какие чувства испытала. Папы и мамы давно нет в живых, но вот – их имена в алфавитных книгах, личные карточки типовой формы № 208 с указанием срока прибытия на гремячинскую землю, с датами отметок в комендатуре, другими персональными данными. Документы почти 70-летней давности свидетельствуют, какой строгий контроль был за каждым человеком и, значит, за всем, что происходило на территории Гремячинска. Почитаешь – на неделю «выключишься из жизни», настолько тяжело…
Мои родители Бландина Андреевна Беккер и Михаил Иванович Дрис прибыли сюда в один день, а по учетным карточкам – вот, смотрите, – показывает Лили Михайловна, – зарегистрированы с разницей в три дня. Очевидно, такое количество прибывшего народа в комендатуре за день не успевали зарегистрировать. Ведь тогда, 7 декабря 1942 года, на станцию Баская прибыл целый эшелон немцев-трудармейцев – второй по счету (первый эшелон прибыл в ноябре, будет и третий – в феврале 1943-го). Об этом написано в книге В.Р. Гебеля «Это было недавно, это было давно», вышедшей в Гремячинске в 1999 году.
Официально. 28 августа 1941 года стало особым днем для двухмиллионного немецкого народа СССР: Указом Президиума Верховного Совета СССР немцы Поволжья были обвинены в массовом пособничестве германскому фашизму. Цитируем: «По достоверным данным, полученным военными властями, среди немецкого населения, проживающего в районах Поволжья, имеются тысячи и десятки тысяч диверсантов и шпионов, которые по сигналу, данному из Германии, должны произвести взрывы в районах, населенных немцами Поволжья…».
Чудовищная клевета в адрес ни в чем не повинного народа, ничем не запятнавшего себя перед Родиной. Советские немцы, мобилизованные в трудовую армию, попадали в жестокую систему ГУЛАГа, жили в зонах за колючей проволокой. После, когда трудармия прекратила свое существование, мобилизованных немцев оставили на спецпоселение.
17-летняя Бландина Беккер и 24-летний Михаил Дрис были родом из одного села, но не были знакомы (семья Дрис сменила место жительства, когда Михаилу было два года). Оказавшиеся в Гремячинске по несчастью, они сумели обрести семейное счастье.
– Родители не скрывали подробности своей довоенной жизни, – продолжает нашу беседу Л.М. Богданова. – Говорили, что считались людьми состоятельными, потому что очень много трудились.
Дед по линии отца происходил из рода немецких специалистов, которые приехали в Россию еще во времена Петра I в начале 18 века. Был участником гражданской войны, на фронте заболел тифом, умер. Так мой папа в два года остался без отца. Его мама, моя бабушка, была очень образованной женщиной, знала несколько языков, письма отцу писала готическим шрифтом, который только он и мог прочесть. Отец блестяще учился в школе. За хорошие знания его переводили через класс. В 16 лет получил направление на рабфак в
г. Энгельс, окончил его, но не стал поступать в вуз, понимая, что его близким будет трудно содержать студента, вернулся в село учительствовать. Работал учителем начальных классов, учителем географии в средней школе, директором школы. В трудармию сам вызвался поехать – вместо своей тетки, у которой было четверо маленьких детей.
Мама была крестьянкой. Закончив школу, работала в колхозе. А потом – война, указ от 28 августа 1941 года. Всей семье Беккеров – родителям и шестерым их детям – в течение суток пришлось покинуть родные места.
Мои родные разделили судьбe немцев-трудармейцев, прибывших на строительство гремячинских шахт. Жили, как все в то время в Гремячинске. Как все, работали с утра до ночи. По воскресеньям отмечались в комендатуре.
Поженились в 45-м, а разрешение на официальную регистрацию брака смогли получить только в 46-м. По законам того времени, ссыльные даже после регистрации брака должны были оставаться каждый на своей фамилии. Но отец все же сумел добиться, чтобы его законная супруга на законных основаниях стала носить его фамилию.
Построили свой дом. Нас, детей, воспитывали в строгости. Честности, порядочности, уважительному отношению к старшим учили на примерах собственной жизни. Только из архивных данных я узнала, что отец в 1949 году был выведен из шахты в связи с инвалидностью. Последующие годы он работал на поверхности. Без дела не сидел, мог многое делать своими руками, был отличным столяром, плотником. Недавно увидела я в магазине деревянную кроватку для кукол, вспомнила, какую мне делал отец – в сто раз красивее магазинской. Папа очень любил детей, всегда носил в кармане конфеты, чтобы при случае угостить ребятишек.
В нашей семье кроме меня и сестры рос третий ребенок – брат Саша, усыновленный родителями.
Помню еще, что к отцу всегда ходили за помощью в учебе: тогда у многих была жажда знаний, многие стремились получить образование; он помогал заочникам и «вечерникам».
Родители никогда не жаловались на жизнь, как бы ни было трудно. О многих испытаниях, которые выпали на их долю и долю их близких, я тоже узнала только из архивных документов. Вместе с личными карточками трудармейцев и спецпереселенцев сохранились в архиве все заявления, жалобы, казалось бы, не относящиеся к делу. Например. Обнаружила в архиве справку, что на маму поступил приказ о привлечении к уголовной ответственности – в один из дней мама не смогла выйти на работу. Здесь же – объяснительная, запросы из разных инстанции, разные заявления. В итоге, избежать уголовной ответственности маме помогла справка, выданная К. Цейтлером. Врач подтвердил, что в семье двое малолетних детей, один из которых грудной, и в тот день женщине не с кем было оставить их дома.
Это – лишь немногое из того, что я узнала в нашем архивном отделе о судьбах моих близких. Надо отдать должное людям, которые сумели это сохранить и содержат аккуратно, в идеальном порядке. Спасибо им.
– Документы тех лет – это, действительно, история, о которой не прочтешь в учебниках, – подтверждает начальник архивного отдела А.Г. Варфоломеева. – Сегодняшние поступления в архив – это, можно сказать, голая статистика по сравнению с данными тех лет. Тогда к личному делу прилагались подробные автобиографии, характеристики, фотографии, к слову, очень хорошего качества, сведения о родственниках. По приказам – кадровым и по основной деятельности – можно проследить, как складывался весь трудовой путь человека. Если гражданин умирал, указывалась не только причина смерти, но и давались подробные пояснения, какие лекарства принимал, в каких условиях он проживал (к примеру, «...была большая скученность людей, было построено только два барака»). По таким справкам мы и получаем достоверные сведения о рождении нашего города и жизни гремячинцев-первостроителей.
Документы о пострадавших в годы репрессий есть в госархивах, в том числе и Пермского края. В нашем архиве хранятся документы Гремячинского УНШ с 1941 года, по которым дети и внуки трудармейцев, спецпоселенцев могут узнать многие подробности из жизни старшего поколения – если пожелают.
– Не могу не напомнить и о том, что наш город строили люди более трех десятков национальностей. Кого тут только не было, и по каким только причинам сюда ни ссылали. И все же не припомню случаев конфликта на национальной почве. Взрослые дружили между собой, и в дружбе росли их дети. Люди были мудрее и добрее – так выходит. Мама говорила: «На долю каждого поколения выпадают свои испытания». Люди того поколения достойно вынесли выпавшие на их долю испытания. Но нельзя забывать о том, что страдали они – невинно. Хочу, чтобы мои внуки знали об этом.
* * *
Любознательного восьмиклассника Мишу Богданова не надо убеждать в необходимости знания своих корней, он не первый год занимается изучением своей родословной. Поясняет: «Еще великий историк В.О. Ключевский писал: «Изучая дедов, узнаем внуков, то есть самих себя».
Благодаря архивным документам я многое узнал о жизни своих прабабушки и прадедушки в годы репрессий. А ведь это только капля в истории человеческих судеб. Я задавал себе вопрос: как могли выжить люди в таких страшных условиях? Даже если не думать о тех унижениях, которые испытывали репрессированные, сосланные, – как они выжили в суровом краю, не имея достаточно питания, элементарных санитарных и бытовых условий? Но они все преодолели, дали жизнь своим детям и внукам. За это им огромная благодарность. И наша память о них».
Фото автора.