Наша жизнь проходит в условиях среды, которую человек себе создал сам. Ему так удобнее, привычнее…
Когда-то наш Урал был нетронутой бескрайней тайгой с цепью некрупных гор, с чистыми говорливыми реками, а леса полны были дичью, грибами и ягодами. Сегодня эта тайга осталась далеко на горизонте, как мечта о несбыточном и утерянном навсегда.
Есть такое место на земле – заповедник. Он создан для того, чтобы не угасла жизнь на нашей планете, – ни много, ни мало. Жизнь большая и маленькая, видимая глазом и невидимая – микроскопическая, плавающая и ползающая, летающая и бегающая, сидящая неподвижно… Все это Жизнь – во всем ее разноликом проявлении. Будет сохранена эта жизнь – будет жить и Человек на нашей планете. Сохранив живую природу, есть шанс сохранить и живую планету с ее, пока единственным известным нам во Вселенной, живым покровом и разумной жизнью.
Вот и стали создавать резерваты, национальные парки, природные парки, наконец, заповедники. Чтобы спасти природу. Смешно, но выходит, что от самого человека, его деяний.
Экономическая составляющая заповедности
Природа должна приносить доход? Значит, природа – это только древесина, золото, молибден, алмазы, нефть, газ… Это все то, что можно недешево продать. А кислород, вода, плодородие почв? В Японии продают почву. И у нас продают. В мешочках, кулечках – «для рассады». Во всем мире продают питьевую воду. И у нас продают. Правда, сначала ее портят – газ в ней растворяют, краски и ароматизатор, «идентичный натуральному», добавят. Воздух уже везде ценят, кроме нас: в гуще мегаполисов квартиры самые дешевые, на окраинах – отдельное коттеджное жилье – самое ценное. У нас же – в центре, где дышать совсем нечем, – самое дорогое!
А вот заповедным ценностям цены нет. В смысле – нет расценок на глухариный ток, на полет орла, на семечко марьиного корня, на звенящий летний зной горного луга или тихое очарование мрачного елового леса. Может, и есть стоимость на срубленное дерево или загубленную лесную душу куницы, но это уже называется «ущерб», и считается он после того, как жизнь дерева или зверя прекратилась. А стоимость живительной влаги ручья, воздуха, красоты и прочих составляющих «природной среды» человек посчитать пока не может. Или не хочет. Есть пока только попытки осмыслить и создать формулы, которые смогут просчитать (только вдумайтесь!) прибыль от пользования природными ресурсами или стоимость генофонда от произведенного ущерба (то есть его полной добычи или уничтожения!). Все это мудрено, но факт остается фактом: экономика по всей земле правит бал, и природа проигрывает… Даже грозные предупреждения планетарного масштаба в виде цунами, смены климата, извержений и прочих катаклизмов не настораживают людей.
Сегодня: заповедник
на 30-м году существования
Городской житель, попадая в природу, сначала глохнет. Так непривычна ему тишина. Она ватой забивает уши, голову, кажется, все вокруг останавливается. Но вот налетает ветерок, начинают шелестеть травы. И понимаешь, что вовсе нет никакой тишины, просто непривычны городскому уху эти легкие, ненавязчивые шумы неприметной лесной, никем не тронутой жизни. Невольно начинаешь думать совсем о другом. Жизнь, как тишина без шагов людей и воя пил, без урчания машин и выстрелов – это ее ход и развитие, ее существование вне человека. Как было всегда. Как надо ей.
Что делает человек, охраняя ее? Этот вопрос краеугольный для человека. Что за жизнь его ждет без воды, воздуха, натуральной пищи? Но страной правит экономика. И остается только то, что прописано законом: сохранять крупицы земель, лесов, рек, озер, пустынь на охраняемых территориях. И защищать, и восстанавливать, и чистить… Помните маленького принца? Мы еще долго будем учиться у него каждое утро приводить в порядок свою планету…
Как это было –
экскурс в прошлое
1 октября 1982 года после тяжелых мук сутяжничества учредили наш заповедник. Первый в Прикамье. Он был мал: только сам хребет Басеги и его склоны. А вокруг простирались бесконечные унылые вырубки, пронизанные лентами лесовозных дорог.
10 лет ушло на то, чтобы вырубки превратились в непроходимые заросли березы, ивы, осины, а окружающие заповедник вырубки охранной зоны вошли в его расширенную в 1993 году территорию. И еще 10 лет минуло, чтобы этот подрост, окружающий тайгу хребтовой части, вытянувшись, стал таким частоколом, что лоси сквозь него не могли продраться. А зимой этот частокол склонялся от снега к земле и становился уж совсем непроходимыми ни для людей, ни для зверей «загибами» и «заломами». И еще десять лет пролетело, тайга на склонах хребта осталась тайгой, а бывшие вырубки превратились в светлые мелколиственные леса, уже не столь непроходимые, но и совсем не похожие на тайгу…
Все течет,
все изменяется
Немногочисленные магистральные лесовозные дороги, оставшиеся после рубок, покрылись ухабами, которым позавидует любая трасса «Дакар-Париж». Дороги – это особая статья. Как ни странно, но именно за проезд по этим дорогам можно уже брать мзду за пользование «экстремальной» трассой. Слово «экстрим» стало чрезвычайно модным и привлекает некоторую категорию туристов. Человечество даже напридумывало массу проходимой по бездорожью техники, устраивают гонки, вылазки. И зимой, и летом. А вот мы к такому «экстремистскому» покушению на территорию заповедника не готовы. У нас-то нет такой техники! Нам остается только летать! Но летать не на чем, и мы по привычке ходим пешком, продираясь по зарослям бывших дорог.
Наши внутренние дороги превратились в тропы и заросли настолько, что пройти каких-нибудь 7-10 км – это полновесный поход с полной выкладкой, с компасом, картой. А для некоторых – и спутниковым навигатором. Тропа местами настолько исчезла, что только какая-то внутренняя память на уровне инстинкта выводит на нужное место. А иногда и не выводит.
Горные луга – феномен в тайге. Вспоминаются огромные, в 300 гектаров пространства лугов, которые ежегодно выкашивали в начале 90-х годов, глубокая колея на них в несколько рядов и безысходность в глазах сотрудников: ну сколько же можно косить в заповеднике? Кончили косить. Ноги тонут в ветоши и заплетаются в двухметровой травяной гуще. Мало того, после прекращения покосов луга стали медленно, но верно зарастать ивой, рябиной, березой и елью. Уже не луга, а разреженный невысокий лес встречает нас. Картина изменений настолько явная, что лет через 10 «чистых» лугов не останется. Будут только «фрагменты». Хорошо это или плохо? С точки зрения природы – нормальное явление. А человек… Ему все, что не по его заказу, – значит против него. Но нам-то заповедность важна, невмешательство. Чтобы проследить изменения, хорошо бы провести лесоустройство, сделать космические снимки лугов, аэрофотосъемку.
В заповеднике сохраняются десятки редких видов животных, растений и грибов, сотни видов биологического разнообразия, обитающих на его территории. Заповедник отмечает свое 30-летие, и это дает ему основание гордиться тем, что за все годы существования с его территории не исчезло ни одного вида. Наоборот, ежегодно пополняются списки беспозвоночных животных, птиц, описываются новые местонахождения редких видов растений.
Заповедные раритеты. Это те природные ценности, ради сохранения которых и создавался заповедник. Это редкие и краснокнижные виды животных, птиц, растений, растущих и обитающих в заповеднике. За редкими видами в заповеднике наблюдают с первых лет его существования, и наблюдения эти постоянны. Все сведения скрупулезно заносятся в карточки, дневники, бланки, в компьютерную базу данных. Что происходит с ними сегодня? Небывалый всплеск распространения пальчатокоренников – наших краснокнижных орхидей, что наблюдался лет пять тому назад, перешел в фазу стабильного распространения, то есть явление это уже не поражает глаз, а становится обычным явлением. Большая часть орхидных растений занесена в региональную Красную книгу, и за ними пристально наблюдают. Из-за того, что идет интенсивное зарастание горных лугов, почти исчезли птицы открытых пространств, в том числе и редкие: беркут, перепел, мало стало даже обычного тетерева – любителя лугов и полян. На заповедные реки проник бобр и основательно обосновался в их верховьях. Из зверей заметно меньше стало лисицы, лося. Давно нет сведений о енотовидной собаке, барсуке и европейской норке.
Заповедные уникальные урочища не стали беднее или богаче. Просто все живое со временем меняется и приспосабливается к природным изменениям: к зарастанию лугов, вырубок, к изменению климата и ландшафтной картины. Все эти годы продолжается заповедный мониторинг, составляются книги «Летописи природы», мудреют и покрываются сединой сотрудники. Те из них, кто сидит на мониторинге, абсолютно уверены, что зверье, из года в год наблюдающее на площадках и тропках сотрудников, просто знают своих «в лицо». «Потому и не кусают!», – шутят они.
Мониторинг, или наблюдения за природными явлениями и процессами – дело непростое. Их регистрация важна именно тем, что происходит она из года в год на одном и том же месте, в этакой «природной лаборатории». Понять природную проблему, подобрать к ней методики, оценить то, что удалось зарегистрировать, – это уже заповедная наука. Как и всякая другая наука, она дает ответы на некоторые важные вопросы биологии, географии, экологии. Благодаря тому, что в заповеднике бережно сохраняется весь комплекс живой и неживой природы, в нем своим чередом происходят все природные процессы и явления. Они не нарушаются человеческой деятельностью, а это очень ценный ресурс для наблюдений, который является эталоном для современного мониторинга природной среды. В каждом заповеднике нашей страны проводится такой мониторинг. В заповеднике «Басеги» из года в год накапливаются ряды данных по численности и экологии животных, климатическим параметрам среды, сезонным изменениям в природе и многие другие.
Они считаются природным эталоном для сравнения явлений естественного происхождения с техногенной средой. По результатам сравнения можно предугадать и предсказать различные экологические катастрофы, негативные изменения среды, очень важные для человека, – например, превышение уровня загрязняющих веществ. Так, в заповеднике ежегодно прослеживается степень загрязнения среды привносимыми ветром и с осадками летучими веществами-загрязнителями. По накоплению элементов группы тяжелых металлов в почве, растительности можно проследить процесс загрязнения, сравнить те же процессы, происходящие в населенных пунктах, близ заводов, газопроводов, дорог. Наконец, понять, насколько силен «пресс» загрязнения среды проживания человека, а главное – выяснить, в какой именно среде нам нужно жить.
Экопросветительская составляющая
Чтобы донести до гостей и посетителей заповедника непростые истины заповедной сущности, в заповеднике создан отдел экологического просвещения. Его специалисты в доступной форме знакомят посетителей с природными достопримечательностями, особенностями природного комплекса, учат общению с живой природой, отношению к природе заповедных территорий. Главная цель эколого-просветительской деятельности – формирование экологического сознания и развитие экологической культуры населения, которая, к сожалению, довольно низка среди наших сограждан.
Экскурсии в музей природы и по экотропе в заповеднике, публикации, экологические акции и праздники, беседы и лекции, даже специальная работа с дошколятами и школьниками – какие только формы и ракурсы экопросветительской работы ни применяются для того, чтобы донести до разума людей то особое внимание к охраняемой природе, которое подразумевает формирование цивилизованного, гуманного и разумного отношения к заповедным ценностям. Каждый год заповедник посещают две-три сотни людей, и мы очень надеемся, что после посещения уходят они, обогащенные красотой, восторгом и осознанием того, что перед ними было чудо живой природы.
Охранная составляющая
Самая важная задача заповедника – это сберечь. Сберечь все то, что зовется природным комплексом – емким понятием всего природного достояния заповедника. Не строить нового, не загрязнять, не прокладывать, не добывать, не стрелять, не ловить, не портить, не вмешиваться и еще много-много «не». И если специалисты отдела экопросвещения «вразумляют» наших гостей, то служба инспекции охраны обеспечивает заповедный режим.
Большинство «гостей» заповедника идут к нему не с праздным любопытством, а осознанно: увидеть, почувствовать, проникнуться, приобщиться, что-то узнать для себя новое, интересное и даже незнакомое. Но бывают и иные посетители, которым, к сожалению, нужны лишь грибы-ягоды, звери и птицы для охоты… Для них разработано природоохранное законодательство, которое и определяет степень их воздействия на природу, степень вины и ответственности за нарушение.
В заповеднике запрещаются нахождение людей без специального разрешения, рубки леса, охота, рыбная ловля, сбор грибов и ягод. Все природные процессы должны проходить без вмешательства человека. Доступ на заповедную территорию ограничен для того, чтобы не нарушить естественный ход природных явлений и процессов. Всего 10 человек обеспечивают огромный объем работ службы охраны. Это и патрулирование, и заповедно-режимные мероприятия, и особая противопожарная охрана, и лесохозяйственные работы. Это десятки важных дел в лесу: прочистки дорог и троп, ремонты и слежение за природой, учеты фауны и очистка территории от мусора, содержание лесных избушек, патрулирование территории.
Самое важное – это обеспечение соблюдения заповедного законодательства. Круглый год заповедная территория под неусыпным наблюдением. Хоть и заросли десятки старых лесовозных дорог новым лесом, стали непролазными бывшие вырубки, но остались несколько важных дорог, контроль за которыми проводится круглогодично, а в период летнего пожароопасного периода такие пути-дороги и вовсе перекрываются. Хоть и непонятна некоторым «гостям» такая «отказная политика», но она диктуется законом, а с законом спорить не следует.
* * *
Заповедник состоялся. Он живет и работает, выполняет свои нелегкие задачи, борется за выживание, восхищает своей, не ставшей хуже или беднее, природой. А происходит это в ежедневной работе всех отделов заповедника: отдела охраны, научного, экопросветительского, отдела обеспечения основной деятельности и бухгалтерии. Только слаженная работа всех вместе определяет ежедневную кропотливую работу заповедника. Как звучит музыка оркестра, состоящего из разнообразных инструментов, так и работа заповедника должна идти слаженно, «по нотам», чего и добиваются его сотрудники, несмотря ни на что: ни на природные и политические катаклизмы, ни на низкое финансирование, ни на смену властей и экологической политики.
Живи и здравствуй, заповедник!
Н. Лоскутова,
научный сотрудник заповедника «Басеги».