Ирина Шуленина
Мария Михайловна Кузьмина три года провела в фашистской оккупации. Хотела бы вычеркнуть из памяти то время. Но разве такое забудешь…
Ей было 13 лет, когда началась война. Детства у девчонки, можно сказать, и не было: мама умерла, когда Маше было от роду восемь недель; отца, несмотря на то, что остался один с тремя малолетними детьми, раскулачили и отправили в ссылку.
– Сосед, тоже раскулаченный, написал потом, что их, голодных, 44 дня везли на Колыму в ледяном от сквозняков товарняке. Отец не выдержал такого испытания и дорогой умер, его тело сбросили под откос незнамо где, – делится тяжкими воспоминаниями Мария Михайловна. – Я жила с братом и сестрой, с восьми лет работала в поле. Когда началась война, брат ушел на фронт. К счастью, живым остался, не тронули его вражеские пули. А как мы с сестрой выжили – страшно вспоминать.
Наш Сунженский район Витебской области три года Великой Отечественной войны, с июля 1941 по июль 1944-го, был оккупирован немецкими войсками. Когда немцы наступали, линия фронта проходила в нескольких километрах от нашего хутора. Помню, прямо за огородом разорвались снаряды, осколки, бывало, в дом летели.
В деревнях остались старые да малые. Мужики ушли – кто на фронт, кто в ополчение. С партизанами ушла и единственная на нашем хуторе из трех домов корова. Жалко, конечно, было отдавать (она три семьи кормила: день в одном дворе корову кормили и доили, другой день – во втором, потом – в третьем), да все равно забрали бы – не наши, так фашисты. Так что уж лучше наши.
Немцы сразу стали устанавливать свои порядки, убедить старались: «Дойче камрад, русиш камрад». Пока перевес в войне был на их стороне, не зверствовали шибко. Удивлялись, как мы, русские, умеем много и хорошо работать. Как только мы выдерживали?! Женщины, девчонки впрягались в плуг, а та, что была покрепче, шла за плугом. Потом этот плуг на себе на другое поле перетаскивали. Падали от усталости и от голода, но пахали, сеяли.
То и дело километров за 10-15 ходили рыть траншеи – то по приказу своих, то по приказу врагов. Да, было и такое время: день – немцы в деревне, день – советская армия, а ночью – партизаны.
В округе смрад стоял от разлагающихся трупов. Расплодились то ли волки, то ли собаки, которые выедали на трупах мясо, что помягче было. Страшно было по лесу ходить. А вблизи деревень ни травиночки съестной не осталось, голод был жуткий.
Я быстро выучила немецкий язык – детская память цепкая. Немцы, уставшие от войны, говорили нам: «Гитлер шайзе (нехорошее слово), Сталин шайзе. Зачем эта война?». Многим из них хотелось домой, к своим, хотелось вернуться живым. Но когда пришлось отступать – зверствовали. Гнали людей перед собой. Деревни выжигали дотла, а тех, кто в них жил, сгоняли в сарай, поджигали. За километр были слышны крики заживо горевших. Не многие успевали спрятаться в лесу. Как нам с сестрой удалось уцелеть – не знаю…
Освобождение советскими войсками началось в 43-м. На территории области развернулись ожесточенные бои. В витебском «котле» было разгромлено пять немецких дивизий.
– В июле 44-го Витебская область была освобождена, – продолжает делиться воспоминаниями Мария Михайловна. – Те, кто был в ополчении, начали возвращаться в родные места. А жить-то негде, все сожжено. Казалось, на восстановление уже сил не осталось. Но словно второе дыхание открылось: верилось – победа близко, на работу шли с песней, с работы – с песней. У нынешнего поколения нет такого настроя на работу.
На Урал приехала уже после войны, раздетая-разутая. Замуж вышла, сына родила. 48 лет стажа заработала. Старик мой, Василий Андреевич, родом из Тамбовской области, тоже с малых лет на крестьянских работах. Трудяга, каких мало: присядет на минутку передохнуть, и тут же снова себе работу находит. Живем с ним душа в душу. Сын, сноха, внук – они у нас золотые, во всем помогают, заботятся о нас. И добрых людей с нами рядом всегда много. Жизнь сейчас – только бы жить. Многие сейчас на жизнь жалуются, не зная, что довелось испытать старшему поколению. А сами работать не умеют или не хотят, пьянствуют, семьи свои не берегут. Мы, старики, жизнь крепче любим. Мы знаем ей цену.
На пороге дома, провожая меня, Мария Михайловна и Василий Андреевич посетовали: домишко их ввиду преклонного возраста покосился, местами прогнил. А в очереди на благоустроенное жилье они – 185-е. Спасибо, говорят, что хоть надежду на квартиру не отнимают. Да, войну они пережили. А пережить очередь в нашем городе – жизни не хватит. Но дай им Бог здоровья.
Фото автора.