Она держится молодцом. Эх, каждому бы старику такой силы духа, как у Нины Васильевны! Чтобы на болезнь какую пожаловаться? Это не про неё. Пусть через силу, но сама: до магазина сходить ли за буханкой хлеба, в огороде вскопать ли грядку… Только в последнее время мало вижу её, бодро шагающую по улице Громова, по улице, где женщина встретилась со старостью.
Всё чаще замечаю силуэт пожилого человека, смотрящего в окно, которое вымыто до блеска (значит, ветеран Великой Отечественной войны не обделён вниманием родных людей). Прохожу мимо её дома. Провожаю взглядом ровный заборчик, выкрашенный в небесно-голубой цвет, и её лицо. Она улыбается, а порой грустит. Но неизменно кивает головой в ответ на мои приветствия. В будничные дни она одна. Вероятно, её вечера проходят за просмотром телевизионных программ, бесконечно длинных сериалов. А, может быть, «листает» вехи памяти (как некогда писал историю поэт):
…Почти что с колыбели,
в горниле грозных дней
Мы на глазах взрослели
у наших матерей…
   «Об окончании войны я узнала под утро, когда доила трофейную, бродившую про лесу корову в одном из хуторов Прибалтики. На западе Советского Союза длились последние 2 года моей девичьей службы. Два года в третьем Сталинградском механизированном корпусе.
   Пришло радостное время. Всему составу приказано было явиться в сарай, внешне похожий на клуб, для того, чтобы командиры торжественно поздравили нас с победой. Мы томились в ожидании всеобщего ликования. Долгожданные минуты счастья настали. Но настоящее счастье ждало нас – женщин и стариков – при отправлении домой первым эшелоном.
   Трогательной была встреча с мамой – Елизаветой Михайловной. Во фронтовые годы на руках у неё оставались четверо детей и большое домашнее хозяйство. Поэтому даже в письмах на фронт мать писала о делах насущных».
…Пусть нам жилось тяжело,
времечко было такое.
Но не сломило нас зло,
мы не искали покоя…
   «Я не смотрела в лицо смерти. Не стреляла во врага. Бог отвёл. Служила во втором эшелоне, не на передовой. Но тяготы фронтового быта на себе ощутила. Первые 2 года служила в Чебоксарах, в запасном полку. Нам, хрупким молоденьким девушкам, выдали мужскую одежду – большие ботинки и брюки галифе. Подстригли под мальчиков. Выстирать, отутюжить, высушить бельё крайне редко представлялось возможным: воду брали из естественных природных водоёмов (озёр, болот), а утюгов в казармах не было совсем, как не было бани – не мылись несколько месяцев. Спала я под ёлками, укрывшись шинелью. Ночь наступит – ощупью проверяю, где есть мшистая поверхность, чтобы уютнее было. От дождя пряталась под грузовиками, порой и дремала под ними, рискуя быть раздавленной. Но я не страшилась встретить смерть на войне. Когда меня перевели в третий Сталинградский механизированный корпус, бытовые условия улучшились. Еды хватало – работала в службе снабжения, склады с продуктами питания находились под моим ведением.
   Так вышло, что служила в основном среди мужчин. Однажды, во время ночевки в землянке, случился пожар. Один из солдат чиркнул спичкой, чтобы прикурить папиросу. Временное жилище выгорело дотла.
   Был ещё один трагический случай. Необходимо было форсировать реку. Один берег пологий, другой – крутой и обрывистый. Молодой, неопытный мальчишка не справился с управлением, и машина покатилась в реку. Борт автомобиля ударился об край моста: всё, что помещалось в кузове (телефонные и телеграфные аппараты, всё, чем «питается» связь в полевых условиях), вывалилось в воду. Солдаты, находившиеся на берегу, ныряли в реку, вытаскивали поклажу из воды, пока не налетели “Мессеры”.
   В военное время случалось всё: и горечь, и веселье. Была и фронтовая любовь, которая и меня не обошла стороной. Я влюбилась в связиста Сашу Васильева из Ленинграда. Наши встречи были мимолётными. Обнимемся, поцелуемся, и опять в строй. На фронте любовь ощущалась острее, чем на «гражданке» - и за себя, и за того парня переживаешь. Не заводили разговоры о женитьбе, потому что не знали – будет ли оно - светлое завтра. Останемся живы – слава Богу».
Здесь привольно и тихо,
как три года назад.
Над цветущей гречихой
пчёлы дружно гудят…
   Жители деревни Верхняя Талица Очёрского района проводили своих девчат на фронт. 6 августа 1942 года покинула родной кров и Нина Васильевна Чазова (Власова). Она ушла по призыву. Была необходимость в наборе группы девушек, которые имели среднее образование, чтобы легко справлялись с аппаратурой связи.
   Деревенская девушка Нина «прочла» войну от Урала до Прибалтики. А её отец – Василий Прокопьевич – прошёл 3 войны. Как истинный патриот он говаривал: «Если придёт ещё одна беда – снова пойду Родину защищать».
Теперь, седовласая женщина, ветеран Великого подвига, думает о благополучии внуков и детей, которые не забывают о ней, навещая. Она, чьи руки «ковали» Победу, вспоминает далёкий 1945 год. И запах малой родины по возвращении с фронта. Этот запах стал другим. А я смотрю на ветерана, в её глаза, блестящие от слёз, и мои мысли невольно пересекаются с поэтическими строками…
А мне представить
невозможно,
что среди мирной тишины,
уйдёт когда-то осторожно
последний труженик войны.
Он навсегда закроет веки,
от смерти спасший
белый свет.
И на земле своей навеки
оставит он глубокий след.
Кристина БЕЗГОДОВА
Стихи
Александра ГРЕБЁНКИНА, пермского поэта