Для нас, людей «сухопутных», все, что связано с морем и моряками, окутано ореолом романтики. Во всяком случае, я, как завороженная, слушала рассказ Александра Николаевича Деревнина о его флотской службе.
Началась она в 1954 году на Соловках, где в стенах древнего монастыря разместился учебный отряд Северного флота. Новобранец постигал тонкости профессии связиста. Судя по всему, успешно, так как после окончания обучения его в числе немногих курсантов направили в особое подразделение. Наверное, свою роль здесь сыграло то обстоятельство, что на гражданке юноша по линии ДОСААФ успел приобрести специальности авиатехника и судомоториста.
Их отдельный дивизион базировался в Мурманске. Пока шло оформление документов, у новичков было свободное время. Каждый использовал его по-своему. Александр Деревнин совершил очень важную для себя поездку. Он побывал в так называемой долине смерти (недалеко от Печенги), где в Великую Отечественную шли ожесточенные бои. Там в 1944 году сложил голову его отчим Иван Дмитриевич Митрошин.
Наконец Александра Николаевича в качестве рулевого-сигнальщика определили на двухмачтовую шхуну «Суенга» водоизмещением 100 тонн. Маскируясь под рыбаков, военные моряки выходили в Баренцево море, где вели наблюдение за иностранными судами (во время холодной войны они во множестве бороздили воды Северного Ледовитого океана), отслеживали их передвижения, фотографировали. Полученные данные передавали по назначению.
О том, насколько опасным было это занятие, говорит тот факт, что на шхуне был установлен самоликвидатор. В случае провала следовало нажать кнопку, и судно вмиг разнесло бы в щепки. Бог миловал. Хотя однажды их задержали свои же пограничники. Действие развивалось, как в современных боевиках. Подошел сторожевой корабль, навел орудие. С мостика раздалась команда: «Всем стоять, не двигаться, руки за голову!» Группа захвата арестовала экипаж, а капитана увезла в штаб на допрос. Хорошо, что разрешили ему связаться с командованием, в результате инцидент был исчерпан.
Одним наблюдением служба Александра Николаевича и его товарищей не ограничивалась. Они высаживали десанты, обеспечивали встречи агентов (как в море, так и на суше). Во время одной из них иностранцы совершили попытку выкрасть советского разведчика, но благодаря бдительности и отваге наших моряков она не удалась. Надо сказать, что братство, взаимовыручка на флоте не пустые слова. Дружному экипажу «Суенги» не раз приходилось приходить на помощь терпящим бедствие.
«Однажды, – рассказывает А.Н. Деревнин, – мы получили приказ о спасении личного состава подводной лодки, которая из дальнего похода возвращалась домой. Когда до входа в Кольский залив оставалось около полутора десятков миль, была дана команда на всплытие. Но так как судно длительное время находилось под водой, аккумуляторы разрядились и двигатели перестали работать. Лодка потеряла ход, под силой своей тяжести опустилась на дно и воткнулась в илистый грунт на глубине 100 метров.
Через торпедный аппарат моряки-подводники сначала выбросили буек с антенной (чтобы подать сигнал SOS), а затем в легких водолазных костюмах сами начали всплывать на поверхность. Для этого использовался специальный трос с узелками, обозначающими периоды декомпрессии: 10 метров подъема – 10 минут отдыха. В результате мы приняли к себе на борт 70 человек, оказали им первую медицинскую помощь. Позднее подошли спасатели и с помощью понтонов подняли подлодку».
Разные возникали ситуации. Как-то моряки перевозили роженицу с полуострова Рыбачий в город Полярный. Плыли через Мотовский залив, который редко бывает спокойным. Женщину сопровождал муж, но из-за сильной болтанки он быстро отключился. Так что экипажу, несмотря на качку, надо было и судном управлять, и за необычной пассажиркой присматривать. Доставили ее в больницу вовремя, роды прошли благополучно.
Это не единственный случай, когда Александр Николаевич попадал на своем суденышке в шторм. Он не скрывает, что в такие моменты было очень страшно. «Представьте себе такую картину: ветер свистит в снастях, море бурлит, как кипящее молоко, вода с ревом бьется о борт и перехлестывает через палубу. Шхуна проваливается между волн, кренится. Все, что на ней не закреплено, валится. На камбузе суп выливается из кастрюль. Хотя тогда, конечно, думали не о еде, а только о том, чтобы не отказал двигатель. Неуправляемое судно могло выбросить на берег, и оно разбилось бы о скалы. Такое нередко бывало».
Зато как красиво было море в ясную погоду, особенно летом. Вода, как огромное зеркало, отражало небо и становилось с ним одного цвета – ярко синего. Время от времени на пути встречались заповедные острова – многомиллионные птичьи базары, где высиживали свое потомство чайки, гагары, бакланы, кайры и другие морские птицы. Иногда моряки заимствовали у них десяток другой яиц для глазуньи. Разнообразили они свой рацион также ягодами (клюквой, морошкой) и, конечно, рыбой, благо ее в Баренцевом море обитает более 100 видов. Благодаря влиянию Гольфстрима попадаются даже акулы.
Как-то старший матрос Деревнин получил от командира приказ доставить пакет с бумагами на береговой пост. Спустили на воду шлюпку. Только он отошел от корабля кабельтова на два, откуда ни возьмись стая этих хищников. Сами под водой, наверху только плавники торчат - крепкие, упругие, как пластмасса. И давай они нырять то с одной, то с другой стороны. Слышно только удары о дно лодки. Пришлось приналечь на весла. Лишь достигнув мелководья, почувствовал себя в безопасности…
За четыре года службы на Севере Александр Николаевич не раз был свидетелем загадочных явлений природы: в жаркую безветренную погоду наблюдал миражи, ближе к зиме любовался сполохами полярного сияния. А однажды вместе с товарищами во время праздника наблюдал за гонками на северных оленях. Эти впечатления настолько яркие, что никогда не изгладятся из памяти.
Светлана Соколова.