«В будничной суете мы часто забываем о том, что жизнь у нас одна-единственная. И мы должны прожить её так, чтобы... Знаем, проходили: "чтобы не было мучительно больно»... Хотелось бы. Но порой не всегда получается. Я, например, поставлен был с юности в такие рамки, что о себе как-то в последнюю очередь вспоминал", - с сожалением в голосе начал разговор мой знакомый. Захотелось поведать его историю на страницах "МП". 
Родился он в далёком довоенном году и чуть-чуть не успел на Великую Отечественную, а то бы взяли на фронт, как старших его друзей. Но война, естественно, не обошла стороной и его семью: в 1941 году получили похоронку на отца, где значилось: "Погиб под Москвой".
- Жили мы с матерью, полуграмотной женщиной, впроголодь, ведь на её руках остался ещё и мой годовалый братишка, - вспоминает ветеран. - И, естественно, с молодых лет я должен был помогать содержать семью. Работал наравне со взрослыми в колхозе. Но мне нравилось, поскольку очень любил ухаживать за лошадьми, да и на старенькой технике работал с удовольствием. Пахал, сеял. Настоящий ужас испытал, когда нас, 15-16-летних подростков, решили отправить в ПТУ. Как я ни упрямился, как не уговаривала мать руководство, чтобы оставили меня, её единственного помощника, - забрали. Через месяц, я оттуда сбежал. Откуда мне было знать, что в то время такое поведение могло закончиться для меня плачевно в местах, так сказать, не столь отдалённых. К счастью, пронесло.
В семнадцать лет меня женили. У матери появился ухажёр, у которого была дочь. Взял он наши документы и расписал нас. Но молодой жены своей я не видел, поскольку сбежал в соседнюю деревню к бабушке, а через год меня забрали в армию.
Настоящую свою жену я встретил позже, как только демобилизовался и в солдатской шинели, с деревянным чемоданчиком сошёл с попутки в родном селении. Серьёзная черноглазая смуглянка с двумя длинными косами поверх фуфайки, повстречавшаяся у меня на пути, сразила быстрым взглядом наповал. Я даже забыл, зачем и куда приехал. И стал спрашивать подробности об этой дивчине. Её звали Ульяна, работала она пчеловодом на совхозной пасеке. Знакомые ребята отговаривали с ней налаживать отношения, мол, гордая, не станет даже разговаривать. Да к тому же "передовичка", со своими пчёлами да мёдом она на сельскохозяйственной выставке в Москве успела побывать.
И действительно, год я добивался взаимности. Суровость и замкнутость девушки меня одновременно отпугивали и завораживающе притягивали. Ни карточные баталии с друзьями, ни посиделки в клубе - ничто не могло затмить интереса к ней, образ черноглазой недотроги витал передо мной постоянно.
И вот, свершилось. В первый раз, когда я пришёл свататься, она, как нарочно, выходила из дома на улицу. Увидев меня, метнулась обратно, крикнув: "Чего тебе надо? Не ходи тут!" Лишь на другой раз, когда я пришёл с друзьями и прямиком объявил её отцу о своём серьёзном намерении, Ульяна вспыхнув, промолчала и скромно опустила глаза. И это для меня был знак согласия.
Вот говорят: "вода и камень, лёд и пламень". Такие же разные у нас с Ульяной были характеры. Ох, и любил я покуролесить, погулять по селу с гармошкой и друзьями! Звал и её, но ни танцы, ни дружеские застолья она не признавала. Да и вскоре у нас один за другим появились дети, трое погодков. Не знаю, как тогда Ульяна выдержала. Одна с тремя малыми детишками три года оставалась на пасеке в каморке, которую мы снимали в хозяйстве. А я каждое утро уходил на лесозаготовки. К вечеру приходил и приносил домой по две булки хлеба, да ещё кое-чего из провианта - муку, соль, крупу. Спасала от голода коза. А ещё то, что любили мы друг друга, дорожили детьми.
Когда ребята подросли, мы уехали в райцентр, купив там маленький домишко. Дети пошли в школу, я работал кассиром в сбербанке, получал около 70 рублей, Уля нянечкой в детском саду трудилась за гроши. Мы жили очень дружно, хотя денег катастрофически не хватало на продукты, одежду, дрова... Знакомый из Ревды, приехавший как-то навестить родню, посоветовал ехать с ним, мол, поможет устроиться на завод и т.д. Через месяц я перевёз туда и свою семью.
Заехали в квартиру в деревянном бараке. Здесь мы, вроде, немного получше стали жить в финансовом отношении. Уехал из дома старший сын, поступив в Свердловское училище на фрезеровщика.
Мне обещали уже благоустроенную квартиру. Но получить её не успел, потому что в рабочем посёлке Сумз, были такие экологические условия, что каждый день воздух был то жёлтым, то сизым, то красным. Здоровье у нас начало сдавать, и я принял решение - ехать обратно на родину.
Так и сделали. Здесь уже выросли и разлетелись из дома остальные дети. Теперь у них самих есть внуки. Жаль, что приезжают они к нам очень редко, обременённые своими заботами. Мы с женой тихонько влачим своё существование, со скрипом выполняем домашние обязанности, болеем да лечимся. И хотя я рад, что со мной рядом моя единственная, но что-то у нас с женой разладилось. Надоели друг другу, видимо, как "горькая редька", живём в разных комнатах. Она почему-то часто обвиняет меня, что когда-то связала свою судьбу с моей. Что о нас забыли и не едут сыновья, и мол, я виноват, - недостаточно был к ней и детям внимателен. Что ничего в жизни хорошего не добился... Наверное, это так. Но мне-то тоже на старости лет хочется тепла и добрых слов. Почему я их от неё не слышу? Вот живу и терплю. А ради чего, скажите? Наверное, потому что всё ещё люблю.
Записала Надежда Тарасова, читательский редактор

От редакции: Уважаемые читатели! Мы просим вас поделиться своими жизненными ситуациями, рассказать о своей судьбе. Всё ли, о чём мечталось, достигнуто. Пишите по адресу: г. Чернушка, бульвар 48-й стрелковой бригады,1, отдел писем, читательскому редактору.