17 апреля отметила свой восьмидесятилетний юбилей жительница Рябков труженица тыла Дарья Серебрякова. Жизнь эту женщину, как и многих других, чьё отрочество пришлось на страшное военное лихолетье, не баловала.
Да и детство Дарьи Антоновны не сверкает в её памяти радужными красками. Откуда им там взяться? Жили в небольшой деревеньке Кармале Куединского района, где не было даже начальной школы. Мать воспитывала её и сестру одна, потому и познали они рано все тяготы деревенской жизни. А иначе и быть не могло: мать чуть свет отправлялась на колхозные поля, поэтому управляться по хозяйству, как старшей, приходилось Дарье. Корова, телёнок и куры находились в полном её «подчинении»: всех было нужно покормить, скот отправить в стадо. Жили тяжело, бедно. Именно эта бедность и не дала Дарье Антоновне получить образование. Ей просто-напросто не в чем стало ходить в школу в соседнее село Краснояр.
- Носили тогда всякие шабурины, нормальной одежды вовсе не было, - вспоминает сегодня Дарья Антоновна. – Потому и окончила я только два класса...…
А потом пришла война. Стон стоял по всей деревне. Выли бабы, провожая на фронт мужей, сыновей. Все здоровые мужчины отправились на кровавые поля страшной Великой Отечественной войны. И без того нелёгкая деревенская жизнь стала неимоверно тяжёлой.
- Мы в те времена как могли, помогали нашим солдатикам. Вязали носки-варежки, на фронт отправляли. Картошку сушили - туда же шла. Кто мог – письма писал. И никто не жаловался, - продолжает рассказ бабушка. – Хотя самим мало чего на стол перепадало. Ели лепёшки из липовых листьев. Сушили их, мололи, а потом клейкое тесто жарили. Хорошо хоть, что корова у нас тогда была, выручала здорово. А так – почти вся зелень в ход шла: лебеда, крапива, ильм...… В общем, ели всё, что считали съедобным.
Но если бы все тяготы были связаны только с голодом! Военное лихолетье во многие судьбы внесло свои коррективы. В том числе и нашей героини. В тринадцатилетнем возрасте девчонке пришлось пойти работать в колхоз.
- Я больше овечек пасла, кормила. Конечно, во время сенокосов на покосы выходила. Мои сверстники почти все в то время помогали взрослым, чем могли. Никто не отлынивал. Наверное, воспитаны мы были родителями так. И дома успевали управиться, и в колхозе робили, - вспоминает Дарья Антоновна.
Но дети в любые, даже самые суровые времена остаются детьми. Хотелось им и по лужам тёплым после летнего дождя поноситься, и в лапту-чехарду поиграть. Да и получалось это урывками. Однако не жаловались, не увиливали от поручений.
А в 14 лет Дарья переехала в Казанцево, к дяде. И начался следующий этап в жизни молоденькой девушки. Отсюда она была направлена на лесозаготовки. Вдвоём с подругой двуручной пилой валили деревья, делали разную мелкую работу: обрубали сучья, занимались очисткой территории после валки. Послевоенная разрушенная страна начинала восстановление. Она остро нуждалась в стройматериалах. И Дарья была командирована на Каму, на лесосплав.
- У меня был свой участок берега длиной в несколько метров, - продолжает воспоминания Серебрякова. – Я багром отталкивала прибиваемые к берегу брёвна. Следила, чтобы затор не образовался. Тогда нам, работникам этого лесозаготовительного участка, можно сказать, везло. Ведь сплошь и рядом случалось, что люди падали в воду и были задавлены лесинами. У нас такого не было. Тех, кто падал в реку, быстро доставали: все оставались живы и здоровы…...
Много чего повидала на своём веку баба Дарья. Пришлось пережить ей смерть первого мужа, который оставил её одну с шестерыми детьми, и гибель сыновей. Побила её жизнь изрядно: горечи хватило бы не на одного человека.
Есть в её судьбе и ещё одно обстоятельство, которое также доставило немало хлопот при выходе на пенсию. До тех пор, пока она не закончила трудиться на лесосплаве, все считали её Марией Фёдоровной. А так как на руках документов в те времена у деревенских не было, её Машей и звали. Но когда пришла пора оформлять бумаги, выяснилось, что по документам она на самом деле – Дарья Антоновна. Дедушка так удружил. Его по рождении внучки отправили в сельский совет в Краснояр. Там он и записал девчонку Дарьей и отчество он почему-то дал своё. Пока домой возвращался, как назвал - забыл.
– То ли Машка, то ли Дашка – не помню, - говорил он родным.
А про отчество никто и не спрашивал: вроде, чего тут путать-то? Так и жила Марией Фёдоровной много лет.
Но какие бы перипетии ни устраивала жизнь Дарье Антоновне, не смогла она сломить бодрый дух женщины. И в свои 80 лет она не брюзжит, сидя на лавочке у дома, не жалуется на судьбину. На подоконниках деревенского дома ждёт своего часа рассада перцев и помидоров. В ульях мирно жужжат 15 пчёлосемей, любовно обихаживаемых пожилыми супругами. А в момент моего посещения старушка готовилась в первомайские праздники принимать свою огромную родню для празднования юбилея. А когда я сказала Серебряковой, что не больно-то лёгкая доля выпала на её век, она мудро сказала:
- Так ведь жизнь прожить – не река пробрести...…
Светлана
Безматерных