Среди хрустального изобилия, красивейших сервизов – столового и чайного, в серванте у подруги Нины я всегда ищу глазами и эту скромную вазу. Она обычно полна конфетами либо печеньем. Ничего особенного в ней нет: стеклянная ёмкость, по краю узор из яблочек, вставлена в немного большую по размеру металлическую резную чашу.
помню её с детства. Наша семья жила очень скромно, а к Нинке после уроков мы забегали часто. И первым делом подруга вынимала эту вазочку, всегда наполненную то коричневыми конфетами-подушечками, то сушками, то кусочками рафинада. И мы пили чай, вкусно пофыркивая.
Однажды я взяла сразу три кусочка сахара, один положила в чай, а два зажала в руке, оставив вазу пустой. На что Нина строго сказала:
- Положи один обратно.
- Ты чего, - опешила я. – Вот жадина-говядина!
- Не жадина я, - упиралась подруга. – Так надо. И запомни, она не должна быть пустой. Так меня мама научила.
Помню, я тогда обиделась на Нинку, даже неделю дулась на неё. А потом всё забылось, мы снова были не разлей-вода. Но оказалось, история той вазы в семье одноклассницы непростая, а я узнала об этом на свадьбе моей подруги.
Выходила замуж Нинка – смешливая белокурая и голубоглазая красавица - как-то спонтанно и неожиданно. Да, я знала, что в 10 классе она влюбилась в соседского парня, который всё время встречал её после школы, носил портфель. Рома был старше подруги года на два, и никто из взрослых не мог предугадать, что события развернутся так быстро.
В белоснежных кружевах свадебного одеяния Нинуля была похожа на ангела. Да и жених ей под стать! Спортивный, высокий, не по годам серьёзный.
Мне запомнился один момент на свадьбе. Среди прочих подарков гостей мать Ниночки выделила особо свой – ту самую вазу. Она преподнесла её дочери, доверху наполненную любимыми её конфетами «Мишка на севере», и сказала:
- Храните эту семейную реликвию. Её подарили нашей бабушке, пережившей гражданскую войну и дождавшейся деда с фронта. Затем она перешла моей матери, которая четыре года ждала отца с Великой Отечественной войны. Она передала её мне как реликвию. Пусть эта ваза будет всегда полной, как полной будет ваша любовь друг к другу.
Пожалуй, никто из гостей тогда не придал особого значения этому скромному подарку, да и словам матери, мол, тост – и не более.
Вскоре молодого супруга Нинули забрали в армию. Девяностые годы прошлого столетия памятны нам афганской и чеченской войнами. Поначалу Роман слал молодой жене короткие весточки, типа «жив, здоров, прохожу обучение». Но потом они перестали приходить. Нине было очень трудно, она готовилась стать матерью, а помощи ни от кого не было, даже моральной поддержки. Заболел отец, и мать разрывалась между работой, домом и дочерью, которая из прекрасной блондинки превращалась в невзрачную девчушку с вечно красными от слез глазами.
- Вот где он? Неужели так сложно написать письмо, - говорила она при встречах мне, жалуясь на невнимание мужа. Безденежье, пустые полки магазинов, непостоянная работа в какой-то организации и неизвестность в отношении Ромы – всё это выматывало подругу.
Зная, что Нинка большая сластёна, я всегда приходила к ней на чай с чем-нибудь вкусненьким. И как раньше доставала Нина ту вазу и наполняла её то печеньем, то карамелью.
- Не отчаивайся, жди, Рома напишет, - утешала я её. – Может, он там, откуда почта долго идёт.
- Да он уже забыл обо мне! – в порыве отчаяния Нина со злостью смахнула вазу со стола, и конфеты оказались на полу.
В этот момент в дом зашла мать Ромы. В руке её был конверт с треугольным штемпелем.
- Ниночка, Рома написал, прочти, - подошла она к снохе.
- Вам ведь, не мне, - надулась подруга.
- Нина, прочти, по-моему, он где-то очень далеко, - грустно попросила мать.
Они плакали вместе, читая сквозь слёзы скупые строки: «Мы живём в горах, это совсем чужая для нас земля…»... Всё то, что очень хотел и не мог поведать им Роман.
Через два года парень вернулся домой, правда, отлежав месяц в госпитале. В их доме зазвенел детский смех, Нина вновь похорошела. А в вазе, как всегда, полно вкуснейших конфет. Мы так любим пить чай с ними на Нинкиной кухне.
Ольга Высокова