Довелось мне побывать в шкуре инспектора рыбнадзора - на один день, 12 марта, сменить профессию и проверить на себе, легко ли это - охотиться на браконьеров.
Ну, как говорится, назвался груздем, полезай в кузов. Напялил я на себя всю тёплую одежду, что нашёл в доме, застегнул пуховик и храбро отправился в рейд. И что вы думаете? «Ой, замёрзнете Вы так», - сразу огорошил меня Александр, общественный инспектор, критически оглядев мою амуницию, мои ботиночки. И великодушно отдал мне свои зелёные армейские сапоги и «химзу». Насколько он был прав и какой это был широкий жест, понял я уже только в конце рейда, через девять часов на морозе, по колено в воде. Саня скакал на одной ноге и выливал из берцев студёную воду... А я - с замёрзшими, но позорно сухими ногами. Спасибо тебе, Саня.
Собрались, поехали. На двух снегоходах вышли из Бор-Лёнвы в строну Луха. Первые минут десять я был занят одним - судорожно держался за поручни снегохода и старался не улететь с него, попутно пытаясь увернуть лицо от ветра и снега. Потом немного осмелел, приспособился, понял, что улететь не так-то просто, и даже начал фотографировать на ходу. Вот инспектор рыбнадзора Павел Ермаков идёт с нами параллельным курсом.
За его снегоходом - сани с инструментом. Проверить нам предстоит около 120 километров поверхности Камы. Снегоходы Павел Викторович ведёт заранее спланированным маршрутом, объезжает промысловые лунки (имеющие официальное разрешение на промысел и платящие налоги), проверяет - везде ли стоят регистрационные таблички, у работающих на промысловых лунках рыбаков - промысловый журнал, документы на ловлю, законность орудий лова.
Внешне промысловые лунки отличить просто - во-первых, их никогда не прячут, во-вторых, на них всегда установлена табличка с данными бригады, таблички видно издалека. Браконьерскую лунку наоборот - хорошо маскируют, засыпают снегом. По пути проверяем ещё несколько лунок - все уже пустые, сетей в них нет.
Искатав зигзагом речку, подъезжаем к Нижнему Луху. И вот наш, инспекторский, первый «улов» - у лунки работает мужичок. Лунка - «бригадная», законная. А вот у мужичка документов никаких, и даже удостоверение рыбака прошлым годом закончилось. Зато есть большая хорошая сеть и инструменты для лова. Утверждает, что «с бригады», что живёт в Нижнем Луху. Проверяем, созваниваемся (вдруг чужой - тогда вообще воровством попахивает). Павел Викторович составляет протокол, после разбора «на суше» владельца лунки, выпустившего на работу человека без документов, ждёт кругленький штраф - около 10000 рублей. Едем дальше.
Где-то через километр - новый улов: браконьерская лунка с сетью.
Вообще, лунок всегда бывает три: одна центральная, в неё спускают сеть, и две - по бокам от неё: в них продергивают верёвки, чтобы расправить сеть под водой. Иногда все три находятся быстро, иногда «концевые» приходится искать по несколько часов. Сотрудники рыбнадзора внимательно осматривают место преступления, находят лунки, длинной проволокой подцепляют браконьерскую сеть, и вот она уже на снегу. «Китайка», - сразу хмурится Павел Ермаков, как только показалась первая ячея сети.
Синтетические сети, поставляемые в основном из Китая, являются орудиями массового браконьерства и наносят огромный ущерб Каме. Главная привлекательность этих снастей для браконьеров - в их дешевизне, которая позволяет ставить их десятками, а пропадёт - не жалко. Вот и в этот раз - мелкая, давно погибшая рыба и - полная сеть. Рыбу уничтожат, а сети - может, ещё найдётся хозяин, оформят как «вещдок». Едем дальше.
Заезжаем в речку Лух. И пейзаж моментально преображается - если до этого было ровное, как стол, поле снега, то теперь едем по извилистому руслу реки, снежному каньону, по бокам нависают сугробы и торосы льда. Здесь на удивление многолюдно - за каждым поворотом сидят по одному-два рыбака-«удочника». Видимо, клюёт тут хорошо, и ветра нет, как на Каме, на просторе. Но и браконьеры тоже облюбовали это место - перегораживают сетью русло и собирают всю рыбу. В этот раз всё объехали, всё чисто, и слава богу, разворачиваемся назад, вылетаем обратно на Каму.
Начинается «белая мгла». Маленькая чёрная точка на горизонте - одинокий смелый рыбак.
Погода испортилась, солнце скрылось. Земля и небо стали одинаково белого цвета, горизонта не видно, и картина почти сюрреалистичная - на белом-белом полотне идёт параллельным курсом снегоход, но если бы не рёв двигателя, казалось бы, что он висит в этом белом молоке - движение не чувствуется, глазу просто не за что зацепиться. Только белая пустыня вокруг, и два снегохода. Прижимаемся к берегу, объезжаем очередные лунки, сколько мы их объехали-проверили сегодня, я уже счёт потерял.
Вот Саня кричит мне: «Обернись!» Оборачиваюсь - из-под снегохода фонтаном хлещет вода. «Наледь!», - кричит он мне, стараясь перекричать ревущий из последних сил снегоход, вытягивающий нас из каши. Лёд весной подтаивает, становится пористым, и получается своеобразный коктейль: снизу лёд, потом вода, потом снег ровный - и никогда не догадаешься, сколько воды под снегом, пока не залетишь в наледь на полном ходу. Вроде вытянул нас снегоход, выехали, оглядываемся назад - беда, потеряли Пашу, вон стоит в наледи по колено, «загорает». Тяжёлые сани с инструментом, которые тянул за собой его снегоход, зарылись в наледь так, что их не видно. Делать нечего, возвращаемся, подъезжаем, пытаемся дёрнуть - вязнем. Следующие часа два мы, как парни, выражаются, «плавали».
«Приплыли». Второй снегоход, на заднем плане, ещё не увяз. Мы - ещё сухие.
Фактически на руках вынесли эти стокилограммовые сани из снежного киселя, плюс вытащили два снегохода.
- По весне всегда так. Это ещё цветочки, вот когда были у нас «Бураны», мы их натаскались-наплавались, они даже малейшую наледь проехать не могут. И чтобы вытащить - у тебя 30 минут, потом вмёрзнет в лёд намертво, - говорят ребята.
Вытащили. Мокрые с ног до головы. Я бы повернул к дому, но инспектора мужественно проверяют ещё несколько оставшихся возле Бор-Лёнвы лунок - браконьерских излюбленных мест, и проверяем ещё одну легальную бригаду, у них всё в порядке, всё законно.
Возвращаемся на базу уже около семи вечера. У меня не гнутся джинсы - застыли. Замерз так, что даже глаза замёрзли, я и не знал, что они у меня так умеют. Стаскиваем с себя мокрую верхнюю одежду, забираемся в тёплый уазик, греемся. Рейд закончен.
По дороге домой Паша меня спрашивает: «А зачем ты с нами поехал, что в нашей работе интересного?» А я даже растерялся. Всё интересно. И хотя продрог до костей, но это был, наверное, один из самых запоминающихся дней в моей жизни. День, когда я был рыбинспектором. Ребята, у вас замечательная, хотя и очень трудная работа. Спасибо вам.

КОММЕНТАРИЙ
Евгений СОТОВ, начальник территориального отдела охраны водных биоресурсов Средневолжкого территориального управления Росрыболовства по Пермскому краю:
- Есть такая работа - родину защищать, а есть - природу охранять. Я горжусь своими специалистами, у нас работают настоящие фанаты своего дела, случайные люди не задерживаются. Мы не только защищаем природу, мы прилагаем большие усилия для восстановления поголовья - это вторая, может быть, самая важная часть нашей работы. В этом году будем зарыблять север края - мальками стерляди, щуки, судака, установили около 300 тысяч нерестовых ячеек в заливах.
Хочется предупредить рыбаков: скоро нерест, не нарушайте, ответственность может быть вплоть до уголовной. Знайте правила рыболовства и старайтесь их соблюдать. Берегите рыбу, тогда её сможем ловить не только мы, но и наши дети, и внуки.