На пункт вторсырья сдают не только залежавшиеся ржавые обрезки труб, запчасти от бесхозных комбайнов и макулатуру. Если с душой порыться в нагромождении железок и бумажек, то можно найти массу интересных вещей.
Юрий Купреев
За воротами базы вторсырья, что находится на Русском поле, меня окатывает ленивым лаем огромная собака. Роль сигнализации она исполняет исправно. Тут же из-за кособокой двери появляется молодой парень. Александр - заместитель директора. Цель моего визита вызывает у него улыбку.
- Что необычного сдают? – усмехается он. – Золотых изделий еще не находили. Вместе с отцом собираем «коллекцию старья», весь офис обставили, но для выставки экспонаты не сгодятся.
Александр ведет меня на экскурсию по своим владениям.
Территория базы завалена железом - различного диаметра трубы, уголки, швеллера, печные двери, заслонки, вазовские коробки скоростей, цепи… Все отсортировано и лежит отдельно.
- Это у нас «тяжелое» вооружение, - объясняет Александр. - Откладываем для строителей. Некоторые мужики специально берут именно вторсырье. Говорят, советский металл, надежней современного. Да и дешевле он.
Проходим «раздетую» иномарку. Возле одного из ангаров натыкаемся на чугунные ванны и мойки советского образца. Надежные, прочные, но вышли из моды.
- В последнее время они у нас частые гости, - ставит ногу на эмалированную ванну мой экскурсовод. - Вытесняют их душевые кабинки и акриловые ванны. Смотри, если отмыть, будет как новая.
Как оказалось, на базе вторсырья некоторые ненужные на первый взгляд изделия находят новых хозяев.
- На воротах при въезде висел на столбе колокол. Использовали вместо звонка. – Рассказывает по дороге в офис мой спутник. - Однажды приехали священнослужители. Сдавали старое железо, которое осталось у них после ремонта. Увидели наш «звонок» и попросили им отдать. Отдали, не жалко. Или вот совсем недавно мужчина приходил. Бубенчик искал корове на шею. Не нашел пока.
Заходим в «музей». В небольшом зарешеченном помещении стоит старенький комод . На нем, поблескивая боками, гордо пыжатся три самовара. Две исправные керосиновые лампы. Старинный углевой утюг. Взял его в руки. На вес, кажется, килограмма два. На вид вполне работоспособный. Знай, засыпай углем. Если почистить поверхность от ржавчины вполне можно гладить. Тут же рядом с утюгом стоит танк. То ли игрушка, то ли макет легендарной «тридцатьчетверки». Ниже на полке два железных православных креста. Их для довесу кто-то положил в мешок с железом.
Мой проводник подводит меня к полке, на которой лежат массивные кованные дверные ручки, размером с мужской локоть.
- Вполне возможно, что эти ручки висели на дверях купеческого дома, - рассуждает Александр. - Как они к нам попали, не помню. Последняя находка – бронзовая оправа для зеркала. Сейчас такую в магазине и не встретишь. Видимо с бабушкиного чердака приволокли. Как цветмет – стоит не больше ста рублей. Но так как вещь изящная, решил добавить в коллекцию. Глядишь, лет через сто станет раритетом.
На базе принимают и макулатуру. После осмотра экспонатов идем в цех переработки. Гудит пресс. В углу на бетонном полу развалены груды книг, газет, журналов, школьных учебников. В глаза сразу бросается почти новенькая серия книг Эдгара Берроуза о Тарзане. Становится как-то грустно. Замечательная литература через пару месяцев превратится в туалетную бумагу. Рядом, ребрышко к ребрышку, горбатится пирамидка книг. На вершине - Карл Маркс и Фридрих Энгельс со своим капиталом. Под ними библия и собрание сочинений Ленина.
- Приятель Маркса и Энгельса любит, - заботливо перебирает книжные томики Александр. - Для него откладываю. А за три тома собраний сочинений Ленина один знакомый перебрал мою машину.
В поисках учебников для своих чад частенько наведываются на базу родители. И находят. В этом макулатурообороте можно встретить все, что угодно.
- Бывает, привезут макулатуру, выгрузят и начинают копаться в завалах, - рассказывает Александр. – Пару книжек с собой обязательно попросят. То же самое и с железом. Привозили и старинные печатные машинки, холодильники, фотоаппараты. Попадаются гири и гантели. Хоть вид у старья не презентабельный, но, как говорят, на вкус и цвет товарищей нет.
